Комплексная экспедиция Омского отделения Русского географического общества обследовала участки Московско-Сибирского тракта по заданию областного правительства.

«Нулевая» точка

Пятница – день удобный для начала разного рода дел. Если, конечно, этим делам не мешает транспортный коллапс накануне выходных. А мы собрались путешествовать на колесах (в распоряжении участников экспедиции – джип «Гранд Чероки» и высокопроходимый грузопассажирский уазик, прозванный за схожесть с кирпичом хлеба в народе «буханкой»), поэтому выезжать решили в девять утра, когда не грузо-, так хотя бы пассажиропоток в городе несколько спадает.

Старт назначен от часовни Ильи Пророка, что на Ленинской горке. Есть версия, что именно здесь находится культурный, исторический и географический центр города – три кита, на которых, собственно, всё и держится.  Символическая «нулевая» точка.

Старый Московско-Сибирский тракт, в поисках следов которого мы направляемся, объект тоже знаковый. Недаром некоторые исследователи называли  его «выразительным материальным символом национально-государственного единства России».

Пока палатки и рюкзаки загружаются в машины, можно представить участников экспедиции:

Виталий Демешко – руководитель. Географ, преподаватель ОмГУПС. Один из разработчиков проекта так называемого национального парка. По замыслу ученых, этот парк, будь он создан в границах Муромцевского, Нижнеомского, Большереченского, Горьковского и Тарского районов, стал бы первой природоохранной территорией в лесостепной зоне Западной Сибири.

Алексей Матвеев – историк, принимавший участие в раскопках многих важнейших объектов археологии на территории Омской области. Сейчас занимается изучением Московско-Сибирского тракта. А потому, видимо, именно ему придется в основном терпеть мою приставучесть.

Степан Викулов – краевед, увлекающийся историей едва ли не больше, чем сами историки. Его стараниями установлены реперные знаки на западе и востоке Омской области, уточнены данные о географическом центре региона.

Борис Кассал – ученый-зоолог, педагог. Один из авторов Красной книги Омской области. Ходячая энциклопедия. Его так же трудно сбить с толку, как своротить с места тяжелый камень. Потому он, видимо, и занимает место штурмана во флагманской машине.

Олег Шевелев – председатель президиума региональной общественной организации «Омский областной туристический клуб». Участник судьбоносного заседания областного Совета по развитию туризма в регионе. Того самого, что определил направление развития отрасли вплоть до 2020 года с общим объемом финансирования из областного бюджета более миллиарда рублей.

Владимир Кабанов – председатель еще одного турклуба, велосипедного, «Цепная реакция». Он занимается техническим оснащением экспедиции. Антенна на крыше уазика не в счет. Это «личное». Володя – коротковолновик-любитель.

Иван Крайнов – аспирант. Интересуется одним из самых «запущенных» направлений в науке – насекомыми.

Олег Орлов – ученый из Екатеринбурга. Человек, много привнесший в нашу группу. Имеется в виду, конечно, не только тяжесть баулов. Благодаря Олегу нашу экспедицию можно назвать общероссийским и даже международным проектом. В поездке он будет изучать летучих мышей или, как уважительно говорят специалисты, рукокрылых. Оборудование – львиную часть того самого громоздкого багажа – ему предоставила Польская академия наук, заинтересованная в результатах исследования.

Переправы, берег правый

Вот, кажется, и всё: вещи загружены, провожающие – руководители регионального отделения Русского географического общества Игорь Вяткин и Федор Новиков – машут руками. Поехали!

Московско-Сибирский тракт проходил когда-то по обоим берегам Иртыша, постепенно смещаясь к югу. Задача первого этапа экспедиции – обследование старых переправ правобережья.

Два с лишним века назад главную дорогу, соединяющую западную часть нашей страны с Зауральем, возводили на совесть. С крестьянской основательностью строители отсыпали полотно, рыли кюветы, гатили болотистые участки, строили мосты. А на больших реках действовали переправы. На Иртыше их было несколько. Одна из них, предполагается, находилась недалеко от деревни Крупянка Горьковского района. Она и намечена первым местом остановки экспедиции.

Примерно после часа езды по тряской грунтовке за шлейфом пыли, оставленным впереди идущей машиной, угадываем синий профиль нового забора. Позади  него –  спуск к старице Иртыша, сбоку – косогоры, покрытые зарослями дикой конопли и крапивы. Добротная постройка, виднеющаяся за металлической оградой – едва ли не в лучшем состоянии, чем всё остальное в деревне. Ветер бьет калитками опустевших подворий, зияющие провалы окон... Как могло здесь всё вымереть и порушиться, когда вокруг такая красота: лог, поросший высокими березами и осинами, голубеющий простор Иртыша?!

– У нас раньше целых два колхоза было – на высокой и на низкой горах, – рассказывает вышедшая на стук в окно жительница одного из немногих оставшихся в живых домов Крупянки Любовь Алексеевна Фомина. – Теперь постоянными жителями числимся только мы и старик Дым. А вот там – обводит она рукой, указывая в том числе и на усадьбу за синим забором, – заселились дачники из Омска.

Зимой, как можно судить из рассказа Любови Алексеевны, Крупянка остается почти пустой. А ведь раньше здесь работали клуб, магазин и школа. Была своя церковь, кирпичные развалы которой теперь прикрывают разросшиеся ветви ивы и тополя. Возле школы когда-то стоял памятник Алексею Романенко. Герой Советского Союза родился в этой деревне. Сейчас памятник ввиду всеобщего запустения пришлось перенести в соседнее село Октябрьское.

Вдвоем с Алексеем Матвеевым мы пытаемся осмотреть развалины церкви в Крупянке.

– Где здесь мог проходить старый тракт? – спрашиваю, продираясь за ним сквозь заросли высокой крапивы.

– Скорее всего, дорога через Крупянку не шла. Здесь не гоняли, как, допустим, в Такмыке, арестантские партии. Кусочки старого тракта, скорее всего, могли сохраниться только на выезде из деревень. Ну и в местах старинных переправ.

Оказывается, с XVIII века в Сибири действовала не единая трасса, а целая сеть маршрутов. Арестантов вели длинной казенной дорогой, коммерсанты же старались гонять по короткой. Государственный и коммерческий тракты кое-где пересекались. Найти такие точки – удача для исследователя. В Крупянке нам повезло в другом – местный житель Михаил Фомин указал, где проходила старая переправа через Иртыш: недалеко от прежнего склада заготзерна.

Охота

По дороге в село Серебряное, где решено устроить ночлег, нам пришлось останавливаться еще несколько раз, чтобы, как говорят мои спутники,

«отбить точки» – снять координаты объектов при помощи GPS-навигаторов, сфотографировать их с использованием геодезической рейки. С одной стороны, рутинная работа. С другой – именно она должна лечь в основу будущего комплексного исследования Московско-Сибирского тракта. Безусловно, кроме сухих цифр и отчетов в него будут включены и «живые» кусочки истории, а также анализ современного состояния дел в районах.

Пока одни члены экспедиции осматривают памятники культуры и археологии, встречающиеся по дороге, их коллеги-зоологи заняты «охотой». Борис Кассал фотографирует птиц, в бесчисленном множестве кружащихся над полями. Иван Крайнов подкрадывается к чему-то – постороннему глазу совсем не видимому – с сачком. Пойманную добычу Ваня должен усыпить. «Ласково». Для «анестезии» используется жидкость для мягкого снятия лака с привычным для дам названием. Что поделаешь, алтарь науки требует жертв. Тем более об андренах и шмелях, которых Иван так старательно накрывает сачком, специалистам известно не очень много.

Тише, мыши

Посиделки у костра в Серебряном растянулись до глубокой ночи. Когда все потянулись к палаткам, Олег Орлов напомнил:

– А кто со мной пойдет ловить мышей?

Добровольцев оказалось не много. Пришлось записываться руководителю Виталию Демешко. Я вызвалась за компанию. И из простого любопытства. Хотя, признаюсь, не верила, что из этой затеи что-либо путное получится: ну не доводилось раньше слышать, чтобы в нашем регионе водились существа, слывущие прообразом киношных вампиров.

Оказывается, реальность богаче, чем мы о ней порой думаем. Пока мы почти на ощупь пробираемся по селу, Олег рассказывает, что по его сведениям жители деревень в Омской области не раз встречались с крылатыми обитателями старинных построек и укромных пещер. Но рукокрылых, увы, некому изучать: единственный омич, интересующийся  этой сферой, давно работает в Соединенных Штатах...

Небо, и без того темное, после полуночи окончательно заволакивается тучами. Теперь надежда только на прибор ночного видения. Но и он, увы, фиксирует лишь одиночные пролеты сов. Тогда Орлов достает прибор, чем-то напоминающий прежние модели портативных магнитофонов.

Это чудо техники, доставшееся ученому от его зарубежных партнеров – с бонусом на обкатку в сибирских условиях, – способно не видеть, а «слышать». Он фиксирует ультразвуки. Чуткое ухо действует! Сначала мы слышим усиленный многократно стрекот кузнечиков, а затем что-то еще, что Олега вполне устраивает.

«Улов» ночи составил несколько минут звуковой записи. Как уверяет Орлов, по ним тоже удастся распознать и классифицировать рукокрылых, обитающих в местных краях.

Чеховский взвоз

Послабления тем, кто не спал, а охотился, не предусмотрено. Подъем – наравне со всеми. Утром мы успеваем осмотреть достопримечательности Серебряного – источник святого Пантелеймона, мироточащую икону в церкви Петра и Павла, гору «Чертов палец». Короткий завтрак – и в путь. Единственное, что может хоть как-то примирить с суровой действительностью, так это то, что мы направляемся в одно из самых легендарных мест на маршруте – село Пустынное Нижнеомского района, то самое, где сто с лишним лет назад останавливался Антон Павлович Чехов, предпринявший на закате жизни одно из самых загадочных своих путешествий.

Улицы Пустынного скрещивающиеся посередине на манер буквы х. И названия улицам давали явно не в советскую эпоху: Бродок, Низ.

Любой местный старожил вам возьмется показать то место, где находился когда-то дом, ставший писателю кратковременным пристанищем. Хотя дома в том прежнем виде уже и нет. Новые хозяева разобрали его и перестроили. Есть, правда, надежда, что хотя бы часть того прежнего сруба осталась. Но это не послужило основанием для того, чтобы повесить мемориальную табличку.

Сельские жители говорят: пару лет назад скончалась старушка, воочию видевшая Чехова. Она, де, помогала отцу на переправе, когда писатель посетил Пустынное.

Сейчас приезжих в селе бывает не много. Раньше здесь было на что посмотреть – купеческие дома, церковь, Тимофеевский сад с крытыми оранжереями… От былого великолепия мало что осталось.

– Никитич, тут спрашивают, где взвоз был, по которому Чехов ехал?

– Через Черный куст дорога шла.

– Не-е-ет, Никитич, не там. Вроде, через Камкурск трактом ездили…

Старую переправу через Иртыш нам соглашается показать 85-летняя жительница Пустынного Мария Павловна Неворотова. Она же рассказывает о том, что паром здесь ходил и после войны. А вот когда перестал – точно не помнит:

– Верно после того, как борисовские парни, ехавшие на сабантуй, утонули. Следом и паром убрали.

Теория относительности

Не удивительно, что кусочки старинного тракта попадаются там, где места мало хоженые. Там, где долго царствует цивилизация, следы истории почти напрочь стираются. Поэтому нам и приходится ехать в основном не по ровной асфальтированной дороге, а по рытвинам и ухабам, с сочувствием вспоминая, какими нелестными словами награждали такие путешествия классики русской литературы. Минуем Артын, подъезжаем еще к одной старинной переправе через Иртыш, которая ведет на том берегу в Такмык.

Коренастые киргизские кони, бившие когда-то копытами Московско-Сибирский тракт, в чем-то, возможно, превосходили современную технику, ибо они доставляли путников в намеченную точку маршрута в любое время года. Нам же, несмотря на всё мастерство водителей, несколько раз приходилось с дороги  сворачивать.

Не удалось попасть в заранее намеченное место ночевки в Сеткуловке. В результате пришлось возвращаться ближе к Артыну и ставить палатки неподалеку от заброшенной фермы.

Зато пока наши машины на манер «амфибий» пытались преодолеть заполненную водой колею, Володе Кабанову удалось связаться с радиостанцией в… Антарктике. Героя дня мы поздравляли только на следующий день.

Утро мы определи для себя не тем временем, когда в деревне начинают кричать петухи – да и не кричат они теперь повсеместно в округе: не в каждом дворе считают нужным держать скотину и птицу, – а той порой, когда начинает рассеиваться густой туман, собирающийся в низинах. К этому моменту важно успеть затушить костер, побросать в машины рюкзаки и палатки. Идем в сторону Новосибирской области.

По следам ушедшей славы

Дорога, выпрыгивая из степного яркого разнотравья, попадает в березовый лес. Однако ближе к деревне Копьево отчего-то всё чаще начинают встречаться чернеющие, жалкие, безлистные стволы.

Оказывается, год назад в окрестностях Копьево случились крупные пожары. Они прошерстили не только леса, но добрались и до деревни. Половина копьевцев теперь числится в погорельцах. Кто-то уже получил за потерю жилья и имущества компенсацию, а кто-то до сих пор мыкается, собирая различные справки.

Впрочем, пожар не один виноват во всех бедствиях. И без него деревня хирела. Когда-то здесь было более четырехсот дворов. Красивые дома стояли друг против друга, повернувшись фасадами к тракту. Он, возможно, и служил здесь главной улицей. Сегодня во всём Копьево от силы наберется двадцать жителей, а приметы былого тракта, говорят, можно найти лишь на небольших участках подальше от околицы.

Пожар, однако ж, не помешал копьевцам торжественно отметить в прошлом году юбилей. Официально – трехсотпятидесятилетний, неофициально – на полвека больший. Но почему-то здесь и тогда не особо вспоминали, что когда-то в Копьево останавливался известный русский революционер и писатель Александр Радищев. Судя по туристической карте, здесь должен быть его памятник.

Но, странное дело, памятника нет. Он установлен в другом селе и даже в другом районе. А вот как такое могло произойти, читатели узнают немного позже.

Продолжение следует...

Ирина Краевская,

"Омская трибуна" №36(101) от 12.09.2013